Главная › Элементы › Одна нога здесь другая там фразеологизм. Одна нога здесь, другая там. Одна и другая кровать

Одна нога здесь другая там фразеологизм. Одна нога здесь, другая там. Одна и другая кровать

На осознание и принятие внезапно открывшихся особенностей собственного мировоззрения ушел весь последовавший за самим внезапным открытием день. В принципе, размышления на тему «Как мы дошли до жизни такой и куда теперь двигаться дальше» могли бы затянуться и на более длительный срок… Но именно что «могли бы». Конечно, повод предаться глубокой и длительной меланхолии был более чем достаточным, но никто из обладающих этим поводом не видел особого смысла пытаться им воспользоваться. Не из-за того, что неожиданное и неприятное открытие оставило их совсем равнодушными, вовсе нет. Несмотря на отсутствие острых эмоций, смерть родителей все-таки ощущалась… чем-то неправильным. Не должно было такого случиться.

Сколь бы огромным ни было то расстояние, что разделило Гермиону и ее родителей, окажись у нее возможность не дать случиться трагедии, она бы ей непременно воспользовалась. Вот только даже магия не всесильна. Так что глупо предаваться пустым переживаниям об уже случившемся, раз нет возможности что-то тут исправить. А вот о том, что может случиться дальше, подумать стоит.

Совсем круглой сиротой Гермиона не осталась - со стороны обоих родителей у нее по-прежнему имелись родственники. Но только есть ли смысл «без вести пропавшей» явить им себя? Если и с родителями отношения были совершенно никакими, то уж про более дальнюю родню и говорить нечего: она знала, что таковая существует, не более. И желания пытаться наладить контакты с совершенно незнакомыми людьми обнаружить у себя не удалось. Возможно, конечно, что интересующийся «истинной» личностью Гермионы Волдеморт захочет навестить и ее более дальних родственников и потому последних стоит предупредить о возможной опасности… Но при более тщательном рассмотрении эта мысль была отброшена: со дня смерти родителей прошло почти полгода - более чем достаточный срок для осуществления подобных намерений, если бы они действительно имелись.

Еще один аргумент против воссоединения - неизбежная в этом случае необходимость слишком многое объяснять, как самим родственникам, так и людям в форме. И ведь в последнем случае вряд ли удастся сказать что-то внятное и не нарушить при этом пресловутый Статут Секретности, из-за чего вновь придется объясняться, но уже с людьми по другую сторону Статута.

И раз уж вопрос зашел о родственниках… Таковые есть ведь не только у Гермионы. Как бы Гарри не хотел вспоминать о «горячо любимых» Дурслях, но факт их существования от этого не изменится.

Впрочем, стоит вообще заморачиваться этим вопросом, тем более, сейчас? Причина та же, что и в предыдущем случае: времени прошло уже немало, и если кто-то из волшебников и хотел побеседовать с не переносящей все волшебное семейкой, то этот кто-то нанес им визит уже давно. Так что, нет особой нужды пытаться искать их новое место жительства и зря беспокоить «совершенно нормальных» людей. Они ведь прямо сказали, что больше не хотят иметь никаких дел ни со своим племянником, ни со всеми остальными «клоунами». Пожалуй, в благодарность за все хорошее стоит проявить уважение к этому пожеланию и предоставить их самим себе.

Не то чтобы Гарри или Гермиона считали, что мир вращается вокруг них, но вздумай они прийти к подобному заключению, определенные предпосылки у них для этого были бы. Василиск и смерть Дамблдора, нападение оборотней во время чемпионата по квиддичу, Волшебный Турнир и его трагичный финал, погром в министерстве - как-то так получилось, что во всех самых громких событиях последних лет им так или иначе довелось принять участие. Пусть и не обязательно на первых ролях, но свои руки и волшебные палочки они приложили везде.

Так что, в определенной мере это было весьма значительным облегчением - узнать, что очередное громкое событие никак напрямую их в себя не вовлекло и вообще прошло достаточно от них далеко. Увы, с последствиями столь масштабного происшествия было гораздо хуже - вряд ли в Британии волшебной найдется хоть кто-то, кого они вообще никак не затронут.

Причиной очередного происшествия, поднявшего на уши всю страну, вновь стали уже известные оборотни, и они опять решили не мелочиться. Своей новой целью они выбрали, ни много ни мало, волшебную тюрьму - Азкабан. И, что характерно, успеха они, определенно, добиться сумели.

В ночь полнолуния группа оборотней в своей животной ипостаси вторглась на остров в Северном море. Полная луна, по интересному совпадению, в июне этого года пришлась на тринадцатое число. Число, имеющее как и весьма большое значение в волшебной нумеролологии, так и обросшее изрядным количеством суеверий среди магглов. Пожалуй, узнай последние о случившемся в эту ночь, их трепет перед «нехорошей цифрой» стал бы еще больше.

Вообще, немалое число жителей волшебной Британии страшную новость узнало достаточно поздно - выпуск «Пророка», полученный читателями утром, последовавшим сразу же за той самой ночью, никаких особых сенсаций в себе не содержал. Может быть, тому виной было желание министерства получить для начала по этому делу хоть что-то, чем можно было бы успокоить общественность, и не поднимать паники заявлениями вроде «оборотни освободили заключенных, больше ничего неизвестно». А может, сами газетчики банально не успели раздобыть достаточно сенсационных фактов и переделать уже готовый выпуск. Какой бы причина ни была, результат был один: официально о случившемся было объявлено лишь через сутки.

Нельзя было сказать, что до этого никто ни о чем не подозревал. В обществе, подавляющее большинство представителей которого училось в одной школе и, кроме того, не такая уж малая часть этого подавляющего большинства еще и состоит между собой в различных степенях родства, скрыть столь масштабное происшествие полностью попросту невозможно. Когда почти каждый может, не кривя душой, утверждать, что «знает одного парня, который знает парня, у которого есть знакомый, который кое-что услышал в министерстве», слухи различной степени достоверности могут распространяться весьма и весьма оперативно.

Жители дома на Гриммо были извещены о случившемся ни кем иным, как Аластором Муди собственной персоной, взявшим на себя бремя лично проконтролировать, что бы все «свои» утроили бдительность. Собственно, от него и удалось узнать большую часть подробностей, немалая доля которых сумела поставить изучавших место происшествия волшебников в тупик.

Как неустанно напоминает министерство магии, оборотень в полнолуние - опасный бешеный зверь. Его совершенно невозможно хоть как-то успокоить и убедить не нападать на людей, его дремавшая под человеческой оболочкой темная сущность выходит наружу и он целиком и полностью отдается во власть своих инстинктов. Иными словами, оборотень в полнолуние совершенно не поддается контролю.

Тем не менее, как удалось установить расследовавшим обстоятельства штурма тюрьмы волшебникам, «дикие животные» действовали более чем осмысленно и организованно. Вместо того, чтобы безумно пытаться рвать в клочья всех, кто не относился к их виду, они, разобравшись с крайне немногочисленными охранниками из числа волшебников, принялись целенаправленно освобождать заключенных.

Лестрейндж, Руквуд, Мальсибер… Вся старая шайка снова в сборе, как подытожил Муди, огласив весь список. Конечно, для получения камеры в Азкабане членство в Упивающихся Смертью обязательным условием не является, и некоторые из сбежавших заключенных к этой организации никакого отношения не имели, но старый аврор ничуть не сомневался, ради кого все было затеяно.

Можно ли было предположить, что оборотни действовали в интересах Волдеморта? В принципе, если вспомнить их последние деяния, то вреда ему они точно не причинили… Но действительно ли они заодно? Муди, мнением которого поинтересовалась Гермиона, как оказалось, «уже давно это знал». Кроме того, он был полностью уверен, что без Темного Лорда и его слуг атака на Азкабан не обошлась.

Конечно, может быть у старого аврора вновь разыгралась его знаменитая паранойя, и Волдеморт тут был все-таки не при чем, но все факты указывали на то, что оборотни действительно штурмовали тюрьму не в одиночку.

Превратившийся оборотень - это, фактически, большой волк. Быстрый, неохотно поддающийся заклинаниям, но, все-таки, во многом просто волк. При всей своей опасности даже для подготовленного волшебника, совершать некоторые действия он не способен чисто физически. Например, каким именно образом стая волков смогла бы отворить двери тюремных камер? Выбить? Прогрызть? Чисто теоретически - возможно. Все-таки, это не совсем простые волки, иначе их бы не считали опасными темными тварями. Но двери камер с заключенными были именно что открыты. Тем способом, которым и полагалось отпирать запертые двери.

Кроме того, было точно установлено, что нападение на Азкабан произошло глубокой ночью и закончилось задолго до рассвета. Учитывая природу нападавших, это значило, что все время на острове они провели в животном обличье. И вряд ли в таком состоянии они смогли бы как самостоятельно туда попасть, так и самостоятельно отступить, да еще и с дополнительным грузом в виде освобожденных заключенных.

Так что, было очевидно, что кроме оборотней в нападении принимали участие и те, чьи руки в полнолуние не превращаются в лапы.

Что характерно, до прессы подобные предположения не дошли. «Пророк» однозначно утверждал, что виновны в нападении исключительно оборотни. Возможно, конечно, дело было в недостатке улик и министерство не хотело никого обвинять голословно… Очень и очень возможно…

Но с уликами дела действительно обстояли не очень. Живых свидетелей из числа охранников оборотни не оставили. Допрос тех заключенных, кому не посчастливилось в ту ночь обрести свободу, многого не дал - желания посмотреть, что творилось снаружи их камер, не возникло ни у кого. Длительное пребывание в обществе дементоров как-то не способствовало развитию наблюдательности и любознательности.

Что же касается самих дементоров… Как вообще можно было успешно напасть на тюрьму и освободить заключенных, когда ее охраняют такие существа? Которые, в отличие от охранников-волшебников, никак в ходе штурма не пострадали. Но факт оставался фактом: дементоры были на месте, чувствовали себя… сложно сказать, как они себя чувствовали, но выглядели они как обычно, не вызывая совершенно никакого желания рядом с собой находиться. И при всем при этом охраняемые ими узники куда-то делись. Попытки узнать что-то у самих дементоров успехом не увенчались.

«И как же, интересно, у них пытались что-то узнать?» - Гермиона честно попыталась представить себе процесс разговора с подобным созданием, но результата не добилась.

«Но ведь как-то же с ними раньше договаривались… Охранять тюрьму и все такое… Но да, не производят они впечатления особо общительных существ», - сразу же всплыла в памяти встреча с дементором на турнире.

«Ну, мы ведь не пробовали с ним поговорить», - справедливости ради заметила Гермиона.

Не то, чтобы она действительно верила в эти слова… Но любовь к точности взяла свое.

«Да-да, на самом деле, дементоры - нежные и ранимые существа, просто их никто не понимает…»

«…И раз никто не дарит им хороших эмоций, они стали высасывать их сами…»

Как бы то ни было, но публично оглашенный вывод был совершенно однозначен: остановить нападавших стражам Азкабана помешала какая-то темная магия, примененная столь же темными тварями. Правда, не все у последних прошло гладко, о чем молчаливо свидетельствовали два обнаруженных в коридорах тела, опознанных как оборотни. Физически они были полностью здоровы, но по факту все равно, что мертвы, как это и происходит после слишком плотного контакта с дементорами. Собственно, именно эти два «свидетеля», вместе с украсившими стены тюрьмы знакомыми лозунгами «смерть угнетателям» и стали теми уликами, что указали на природу нападавших. Кроме того, изучение «свидетелей» позволило пролить свет на слишком осмысленное поведение «бешеных зверей».

Аконитовое зелье. Оно же - волчелычное. Невероятное, сделанное совсем недавно изобретение, способное сохранить человеческий разум оборотню, выпившему его накануне полнолуния. Изобретение, которое считалось билетом оборотней в нормальную жизнь, позволяя им полностью себя контролировать во время трансформации, что делало их неопасными для окружающих. Изобретение, у которого оказалась и обратная сторона.

Сохранение человеческого разума в волчьем теле позволило как и обезопасить волка для людей, так и наоборот, сделать его намного более опасным. Нападение на Азкабан наглядно показало, на что способна стая этих существ, полностью осознающих и контролирующих свои действия. А ведь это только начало. Неизвестно, сколько еще есть этого зелья у оборотней и как они им распорядятся. Что произойдет в следующее полнолуние?

Оборотни начнут врываться в дома к мирным волшебникам? Такие нападения, конечно, случались и раньше, но, именно что, случались. Это были единичные случаи нападения безумных зверей. А теперь вполне возможны и заранее спланированные налеты по всей стране.

Или же произойдет новое нападение на министерство? Вот только в этот раз это будут уже не люди, половина из которых и палочку в руках держать не умеет как следует, а опасные темные твари в своем истинном облике.

«Пророк» в главной статье номера большую часть текста посвятил именно этим нагонявшим страху предположениям о дальнейших планах жутких монстров, а также советам разной степени полезности на тему того, что же делать рядовым волшебникам Британии в случае личной встречи с этими самыми монстрами. Все бы ничего, но вот содержание этих самых советов, да общий стиль изложения материала временами до боли напоминали незабвенного Гилдероя Локхарта. Множество вычурных словесных кружев, с каким-то леденящим душу восторгом сообщавших о возможностях темных тварей и дававших рекомендации вроде «бить по глазам не совершая резких движений».

А вот столь важной детали, как список счастливчиков, сумевших в ту ночь обрести свободу, газета почему-то не содержала. Зато для решительных мер, предпринятых министерством, место вполне нашлось. Чтобы предотвратить саму возможность столь чудовищных преступлений, волчелычное зелье, делающее опасных темных тварей еще более опасными, внесено в список категорически запрещенных. Кроме того, министерство высказало пожелание взять под более жесткий контроль опасные эксперименты безответственных волшебников, не способных осознать, как результаты их работы могут навредить добропорядочным гражданам.

Помимо этого, имелось и личное заявление Фаджа о том, как «решительные и своевременные действия министерства» сумели принести пользу всем окружающим. Господин министр магии, проанализировав произошедшее, пришел к выводу, что целью штурмовавших Азкабан оборотней стало освобождение сородичей, арестованных при нападении на министерство магии, и дожидавшихся в тюрьме исполнения вынесенного им смертного приговора. И именно благодаря этим самым «решительным и своевременным действиям», все осужденные оборотни были уже казнены, когда на тюрьму напали, что позволило полностью сорвать планы нападавших и не допустить увеличение численности бродящих на свободе тварей.

В свете случившегося идеи Сириуса по отвлечению двух подростков от грустных мыслей оказались весьма кстати. Закрыв вопрос с опекунством, он, недолго думая, воспользовался тем же самым способом, что помог ему самому после освобождения из Азкабана. Единственным отличием было то, что сам он, вновь взяв палочку в руки, вспоминал былое, а детям было предложено научиться чему-нибудь новому. Если изначально тему он выбирал из общих соображений, заключавшихся в их постоянном участии в невольных «приключениях», то новое громкое происшествие, за которым вполне мог стоять старый враг, подтвердило правильность взятого направления.

Если уж им приходиться драться за свою жизнь, то делать это нужно правильно и с полной отдачей. А отдача эта никак не может быть полной, пока они кое-чего не умеют.

Самое главное в драке, тем более, за жизнь, - это возможность быстро отступить, - объявил Сириус.

«Сдается мне, это не совсем его собственные слова…»

«Да, был у нас один учитель», - согласилась с подозрениями Гермиона.

Собственно, сам Сириус эти предположения тут же и подтвердил, сообщив, что в свое время, присоединившуюся к Ордену Феникса молодежь первым делом проверили именно на умение уверенно аппарировать. Учитывая, что подтягивавшие новичков ветераны за основу взяли программу подготовки авроров, можно было смело утверждать, что такая практика была в волшебном мире повсеместной - сначала умение аппарировать, потом уже и о серьезных драках думать можно.

К алюминиевому мероприятию в Италии прошёл близко к идеальному. Алюминиевому потому, что будем честны — всё-таки половинка — это не классическая железная дистанция, цикл только начат. А ведь существуют ещё различные соревнования ультраменов, от упоминания которых у меня подозрительно загораются глаза. В общем, в этом деле потолка нет, только тот, который мы себе установим сами.

И всё было бы на 5+, если бы при завершающей велопоездке на 130км со я сам не привёз себе ужасно дурную травму. Вообще не представлял себе, что на велосипеде без падения можно серьёзно травмироваться. А травма произошла, когда я вдруг вспомнил на середине пути, что я, в основном, давлю на педали и мало тяну, и дёрнул правую ногу вверх. Ничего особого не почувствовал, но по приезду через пару часов стало невозможно сгибать ногу. Спать без наколенника не представлялось возможным — после нескольких пробуждений от боли, вызванных ворочанием на кровати, это был единственный возможный выход в сочетании с обезболивающим. Не упоминал об этом в предыдущем отчёте, так как не по-железному это — оправдываться. Плюс нога-то не хроническая — левая, а новая =) — правая, да и до конца верил, что за две недели до гонки такая “мелочь” должная рассосаться. Бросать завершающий этап подготовки за 2 недели до старта я тоже не мог и полностью прекратил физическую активность только за неделю до старта.

Описывать полностью стратегию на гонку не стану, очень много специализированных нюансов, не всегда интересных широкому кругу читателей. Да и, по правде, займёт это чересчур много места. Скажу лишь, что план выполнил полностью, сам пребывал в очень хорошей форме, что подтверждает последний отрезок на полумарафоне с темпом в 4 мин/км и отличное самочувствие после гонки и на следующий день.

Плавание. Стратегической ошибкой, о которой я совсем не думал ранее, оказалась неправильно выбранная позиция при старте. Поскольку плавание пока что мой самый слабый вид (над чем я планирую за ближайшую осень-зиму серьёзно поработать), то это просто вылетело из головы. Мы с братом при заплыве, идущим по часовой стрелке, заняли самое левое положение, чтобы не попасть в мясорубку. Мясорубки избежать всё равно не удалось, а вот факторов крадущих время было чересчур много:

лишний метраж как и при беге по стадиону по внешнему радиусу;
волна с моря, организованная спасательными катерами превышала все разумные размеры;
мешала плыть;
помогла нахлебаться воды;
относила нас как крайних от общей группы пловцов, не давая плыть по течению организованному ею;
заставляла сильно вилять, чтобы не уходить с курса;
чтобы не уходить с курса приходилось каждые несколько гребков высовываться высоко из воды и смотреть в поисках буйков и шапочек, что меняло положение тела на более вертикальное и, конечно, замедляло темп.

Хорошо, что я плыл без часов, а то результат в 50 минут за 1.9 км, что на 10-13 минут дольше запланированного, испортил бы мне настроение всю последующую гонку. На выходе из воды я должен был получить свои обычные очки от девочки-волонтёра, которые пришлось ей доверить из-за отсутствия столика обещанного организаторами. Девочки, понятное дело, на выходе не оказалось, надеюсь, она хоть немного попереживала, что отправила на трассу Стиви Уандера. Но нет, не волнуйтесь, это было бы слишком просто. Конечно, я отдал ей не тёмные очки с диоптриями, на которые рассчитывал на трассе, так что преспокойно добежал в плавательных до транзитки, снял гидрик и был уже у вела. Каково же было моё удивление, услышав сзади голос брата — “оо, и ты здесь!”

Вело. В фейсбуке с утра я-таки признался о своих проблемах с ногой и большой вероятности схода. Хотелось, чтобы болеющие за меня не расстроились при вынужденном сходе. Трассу условно можно было разделить на 5 частей: вкатка по прямой 15км, три серьёзных горы по 7 км и 33-х километровый отрезок вниз до финиша. На утро дня гонки я, в принципе, не надеялся дойти до финиша. Хотел получить опыт в плавании и только. Но тейпы и обезболивающие считали иначе =). Я рассчитывал, что преодолев последнюю гору закончу гонку и так и получилось. Но, как известно, беда приходит откуда не ждали и не одна. Уже выехав на трассу и начав крутить педали, я начал ощущать сильную постояную боль в правой ягодице. Это было неожиданно и я даже попереживал какое-то время, что всё против меня, но удалось разогреться и хотя бы мысленно прогнать боль.

Как хорошо всё выглядело в теории, когда шеф гонки Уве рассказывал за день до старта, что на трассе нельзя выкидывать мусор, обгонять справа, заниматься драфтингом. Ещё на обычных улицах Пескары сложилось ощущения, что на велах итальянцы ездят так же как и на машинах — оставив голову дома на тумбочке. Но на гонке они реально были раздражающим фактором. Могли обогнать и заблокировать, ездили и пелотоном и просто сидя на колесе друг у друга, кидали мусор и много чего ещё. Особенно, отличался Джо, имя его было нетрудно запомнить, так как его филейную часть я видел чаще всего. Он, видимо, считал, что едет со мной в паре и последние 20 км, обгонял меня на один километр, сдыхал, и мне приходилось менять курс, чтобы просто держать свою обычную скорость и не врезаться в него. Сделал он это раз 10 точно. При чём продолжал вкручивать в таком стиле даже за 5 километров до окончания велосегмента. Мне, например, было понятно, что с ним случится на беге. В итоге мне удалось вбежать в транзитку быстрее и выиграть на беге 20 минут.

Из нюансов вело из-за отсутствия опыта было не совсем понятно почему все итальянцы так вкручивают в гору. Дело в том, что одна и та же группа делала меня в гору так как я крутил на самой нижней звёздочке практически одной ногой, но с горы они разминали забитые ноги, видимо, =) я же делал их со свистом и лёгкими ногами на 50-60 км в час. Результат по трассе мы показали одинаковый, но далее многих тех, кто оказался впереди я собрал на полумарафоне. Ради статистики скажу, что когда едешь или бежишь, чтобы хоть как-то отвлечься и развлечь себя считаешь количество обгонов. Так вот на велосипеде их было в районе 100, а на беге около 250. В итоге вело я закончил за 3:04, что просто фантастично при этих горах и моём состоянии.

Выполняя общий стратегический план пришлось себя сдерживать на беге первые 5 километров, так как я знал, что потом будет приход. Был рад, что здесь я оказался более подкованным, чем на плавании. Зацепился за одного парня и бежал первый из четырх кругов по 5км за ним. На втором круге нашёл нового “зайца” на смену выдохшемуся. После 10-ки увидел брата, бегущего на встречу. Дали “пять” друг другу и много позитивной энергии. Он к тому времени пробежал первый круг. До него по прикидкам мне было около минуты и, конечно, я хотел пробежаться вместе. Ещё раз мы встретились спустя круг и расстояние сократилось секунд на 30. Начался мой последний финишный круг. И хоть отталкивался правой ногой я весьма условно, подволакивая её как бывший самбист, меньше всего мне хотелось оказаться на финише с оставшимися силами. Поэтому я втопил =), если это можно так назвать, конечно. В тот момент меня посетил такой прилив эмоций, что я сделаю это несмотря на боль, вопреки обстоятельствам, что слёзы начали наворачиваться у меня на глазах. Интересно, наверное, выглядит персонаж, на 16-м километре обгоняющий кучки людей со слезами на глазах. Но тёмные очки не посвятили итальянских болельщиков в мою личную мелодраму. Догнав брата, попросил оказать мне помощь и поддержать приличный темп. В итоге 4 километра мы бежали и бодро обгоняли спортсменов с 4-мя разноцветными резинками на руке, бегущих также последний круг. Это взбодрило и брата самого и по инерции он пробежал свой следующий последний круг намного быстрее запланированного. В итоге полумарафон выбежал из 1-ого часа 45-и минут, а общее время дистанции включая транзитки — 5:50:05.

Транформация сознания после финиша происходила считанные минуты. В первые минуты после финишного спурта мысль о полном айромене ужаснула меня -180 км на веле это чересчур! Но уже входя в шатёр с едой мозг свербила одна единственная мысль, и та на английском — “It was fun!” А уже двумя минутами позже присаживаясь на скамейку с подносом еды я знал, что это только начало пути. Сентябрь — марафон в Таллине, май — половинка айронмена на Мальйорке, август — полный айронмен в Швеции. Но, наверняка, что-то может и измениться =).

Одна нога здесь, другая там Разг. Экспрес. Очень быстро (сходить, сбегать куда-нибудь, сделать что-либо). Обычно при требовании, приказании. - Давай. Только - одна нога здесь, другая там! - орал Игнатий. - Пятнадцать минут осталось (В. Шукшин. Змеиный яд).

Фразеологический словарь русского литературного языка. - М.: Астрель, АСТ . А. И. Фёдоров . 2008 .

Смотреть что такое "Одна нога здесь, другая там" в других словарях:

Одна нога здесь, (а) другая там. Очень быстро сбегать, сходить куда л … Словарь многих выражений

Разг. Очень быстро сходить, сбегать куда л. ФСРЯ, 281; ЗС 1996, 109, 485; БТС, 285, 1305; БМС 1998, 405 …

Нареч, кол во синонимов: 76 айн момент (20) бегом (68) без оглядки (59) … Словарь синонимов

Нареч, кол во синонимов: 71 бегом (68) без оглядки (59) без памяти (62) … Словарь синонимов

нога - сущ., ж., употр. наиб. часто Морфология: (нет) чего? ноги, чему? ноге, (вижу) что? ногу, чем? ногой, о чём? о ноге; мн. что? ноги, (нет) чего? ног, чему? ногам, (вижу) что? ноги, чем? ногами, о чём? о ногах 1. Ноги человека или животного это… … Толковый словарь Дмитриева

НОГА - Без задних ног. Разг. Шутл. Крепко, беспробудно (спать). БМС 1998, 404; БТС, 320, 286; ЗС 1996, 174; ФСРЯ, 281. Без ног. 1. Кар. О человеке, который не может ходить из за болезни ног. СРГК 4, 31. 2. Пск. Очень быстро, изо всех сил (бежать). СПП… … Большой словарь русских поговорок

нога - и/, вин.; но/гу; мн. но/ги, дат. нога/м; ж. см. тж. в ногах, вверх ногами, на ногах, ни ногой, нога за ногу, левой ногой … Словарь многих выражений

там - 1. нареч. 1) а) В том месте, не здесь. Буду там только завтра. Ушёл в гости и там задержался. Быть там, где трудно. Жить там же (в том самом месте) б) отт. (при повторении в начале двух или нескольких предложений) В одном месте..., в другом месте … Словарь многих выражений

Местоим. нареч. 1) В этом месте (противоп.: там) Здесь я живу. Здесь растёт малина. Здесь водятся змеи. 2) В этом случае; при этих обстоятельствах. Здесь требуется забота. Для вас здесь нет ничего обидного. 3) разг. В этот момент. Здесь расска … Словарь многих выражений

НОГА - НОГА, и, вин. ногу, мн. ноги, ног, ам, жен. 1. Одна из двух нижних конечностей человека, а также одна из конечностей животного. Правая, левая н. Задние, передние ноги. Сидеть н. на ногу или н. за ногу (положив одну ногу на другую). Идти н. за… … Толковый словарь Ожегова

Совсем недавно завершились главные спортивные соревнования четырехлетия. На зимней Олимпиаде в Южной Корее блестяще выступил уроженец Брянщины лыжник Александр Большунов. Он принес в копилку сборной сразу четыре медали. Вот только одно «но». С лета спортсмен сменит прописку на тюменскую. В последнее время из Брянской области уехали, еще как минимум два перспективных спортсмена.

Корреспондент «Комсомольской правды» в Брянске »попытался разобраться, как удержать в регионе успешных атлетов?

«Дали понять, что нам здесь не рады»

Александр Большунов - уроженец севского села Подывотье. 21-летний спортсмен стал единственным российским лыжником, которому удалось завоевать четыре медали на одной Олимпиаде. На этапах Кубка мира наш земляк взял девять наград. Из них два «золота».

Но начинался путь брянского лыжника не просто. Его первым тренером стал отец Александр Иванович. Вместе с сыном они прокладывали трассу в лесу. В Брянске наставником Александра стал прославленный тренер Николай Нехитров . Под его руководством занималась олимпийская чемпионка Лариса Куркина .

С 2017 года Александр Большунов на внутрироссийских соревнованиях выступает сразу за два региона – Брянскую и Тюменскую области.

Так получилось, что материальную поддержку нам смогли оказать только в Тюменской области, - рассказал корреспонденту «КП » Александр Большунов - старший. – Я несколько раз обращался в управление физкультуры и спорта Брянской области, чтобы нам помогли с финансированием: экипировка, поездки, размещение – все это стоит немалых денег. Но мне отказали.

После успешного выступления на Олимпиаде, Александр Большунов даже не приехал домой.

А куда приезжать? - удивился Александр Иванович. - Да, власти нам звонили и отправляли поздравительные телеграммы. Но в разговоре дали понять, что нам здесь не рады.

«…Все правильно сделал»

Александр Большунов не единственный спортсмен, который уехал из Брянской области. Семь лет назад в Тюмень переехала дзюдоистка, бронзовый призер Олимпиады в Рио-де-Жанейро Наталья Кузютина. В 2012-м из-за проблем с финансированием сменил брянскую прописку на московскую боксер Дмитрий Маруткин .

Что касается Саши Большунова, на мой взгляд, он все правильно сделал, - признается начальник Управления физкультуры и спорта Брянской области Валерий Корнеев . - В Тюмени очень хороший центр подготовки по лыжным гонкам, есть возможность тренироваться круглый год. Я тоже уезжал играть в футбольные команды первого дивизиона, премьер-лиги. Но вернулся и работаю в Брянске.

Некоторые известные спортсмены продолжают здесь жить и тренироваться. Например, дзюдоист Юрий Божа, велосипедистка Татьяна Капитанова , самбисты Артем и Виктор Осипенко , легкоатлет Илья Иванюк .

Есть спортсмены, которые специально приехали в Брянскую область, чтобы тренироваться здесь, - говорит Валерий Корнеев . – Это легкоатлеты Денис Огарков из Липецка , Георгий Горохов из Москвы , Нина Морозова из Краснодарского края. Егор Климонов переехал из Свердловской области представляет тяжелую атлетику. Из Украины переехали и получили российское гражданство представители спортивной борьбы Дарья Бобрулько и Татьяна Смоляк.

Готовы платить только за победы

Как говорят в правительстве региона, спортсменам стараются помогать. В 2016 году в Брянской области разработали систему денежного поощрения чемпионов мирового уровня и их тренеров. Они могут получать до 1,5 миллиона рублей.

В целом на развитие физкультуры и спорта на Брянщине в этом году выделили 783 миллиона рублей.

Эти деньги пойдут на выплаты стипендий сильнейшим брянским спортсменам, одаренным детям и их тренерам, - говорит Валерий Корнеев. - Также по госпрограмме «Развитие физической культуры и спорта в Брянской области» мы строим новые спортобъекты, покупаем школьникам форму для занятий самбо и боксом, переучиваем преподавателей физкультуры.

По словам Валерия Корнеева, львиную долю финансирования получают легкая и тяжелая атлетика, спортивная гимнастика, единоборства, велоспорт и лыжные гонки. Представителям других видов приходится надеяться только на свои спортивные федерации и собственные победы…

Следите за новостями Брянска в

Иллюстратор Константин Кунщиков

ISBN 978-5-4490-6721-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ГЛАВА 1

Пыльная жёлтая дорога, набитая аж в четыре колеи, широкая, свободно пропускающая три телеги в ряд, змеилась по бескрайним лугам, торопясь завершиться у основания великого города, словно припадая к его подножию. Движение по ней затихало лишь в глухую полночь, да и то, находились смельчаки, которым и полночный страх не указ. Заломят шапку набекрень и знай нахлестывают каурку, а та несётся, прижимая уши и зажмурив от ужаса глаза. Ну а днем здесь было просто не протолкнуться, столько всевозможного люду идет и едет, что диву лишь даешься, откуда народу на землице взялось в этаком изобилии!

Везут в стольный град и из него цельные горы товара разного – от дров и сала, до золота и слоновьей кости. Вот катят низкие сенные подводы-развалюшки, а меж них ловко торопятся лёгкие изящные брички, везущие знатных седоков. Вот грохочут, подпрыгивая на каждой колдобине, тяжелогружёные телеги, влекомые шестёркой коней. Селяне на своих неказистых возках везут снедь горожанам. О! А это что за диво такое проехало?! Колёса чуть ли не с избу высотой, а тащит повозку щуплый длинноухий конёк-горбунок, погоняемый смуглым орабийским мальчуганом! Старик, плетущийся по обочине изумленно глянул на чудесную повозку.

– Чито, дэдюшка, шайтан-арба никогыда нэ выдел, да? – сверкнул зубами паренёк. На шайтан-арбе весело, словно мячи, подпрыгивали какие-то невиданные овощи в зелено-черную полоску.

Дед переждал, когда осядут клубы пыли, качая головой, словно хотел сказать: «Понапридумывали, понимаешь…», и двинулся дальше. Иные из возниц, бывало, придерживали коней, приглашая старика садится, но тот завсегда отказывался. Вот и на этот раз чуть проехав вперед, вислоусый дядечка в круглой соломенной шляпе, ярко сияющей на солнце, остановил свою телегу, поджидая старика. Жена его, на голову выше мужичка, чернобровая, вся какая-то колючая, угловатая, принялась немилосердно пихать мужа в бок острым локтём и шипеть:

– С ума сошёл, всяких побродяжек подбирать! Он, может, заразный какой!

– Молчи, дура-баба, – беззлобно отвечал возница. – У меня дед такой же был, от родни возвращался по зиме, а его ни одна сволочь не подбросила до дому, вот он и замерз в пути…

– Ну не он заразный, так шавка его! Вон, видишь, он с собакой, – продолжала кипятиться жена.

Но мужичек, более её не слушая, широко улыбнулся подошедшему старику, и указал рукой на повозку:

– Садись, дедуля, с ветерком подвезем!

Старик, словно зная, что чуть не стал причиной крупной семейной ссоры, отказался:

– Да не, спасибо, сынок, мы с Жучкой сами уж как-нибудь. Дойдём.

Горько вздохнув и подкрутив ус, дядечка, тронул вожжами, сердито посматривая на гордо подбоченившуюся вторую половину.

Дорога вилась дальше, то ныряя в низинки, то выезжая на небольшие взгорья. По пути старику встретился мост через речку Непойдёнку. Тут надо сказать, что название у неё не случайное, про то есть предание стародавнее. Впрочем, прежде отметить следует, что дальше, в верстах трех и пяти соответственно, дорога пересекает ещё две реки – Воркню и Воблю. А было, значит, так. Некогда собрался знаменитый князь Словен, живший ой как давно, на битву с пузыряками – злым степным народцем. И вот не заладился поход с первой же реки. Конь вместе со своим седоком на всем скаку влетел в воду, и князь выругался. Вот отсюда и пошло название Вобля – целиком-то княжье изречение никто не запомнил. Ну, ничего, конь вылез, отряхнулся, помчался дальше. Но на следующей речке ещё хуже вышло: поплыл конь (мостов на ту пору здесь не имелось, а брод был много левее) да и затонул. Словен насилу спасся. В сердцах так реку и прозвал «Вор коня». «Воркня» потом получилось. Поскольку он не единожды говорил своим воинам, что тот, кто потерял своего коня обязан идти воевать пешком, то так сам и поступил. Добраться князь смог только до ближайшей реки. Это и была Непойдёнка. Здесь он уселся на землю и объявил своему войску:

– Всё, ну их к бесам, этих пузыряк. В другой раз их села и нивы за дерзкий набег подвергнем мечам и пожарам. Дальше не пойду!

Отсюда и повелось у реки новое название.

Пузыряки, сказывают, потом долго гордились тем сорвавшимся походом, утверждая, что это было дело рук их степняцкого волхва – кама . Но дело, это и ежику понятно, было совсем в другом. Возьмите, да как-нибудь из простого любопытства подсчитайте, сколько на себе тащил Словен. Кольчуга, шлем, щит, два копья, булава, меч, наручи, поножи, пояс богатырский. На сколько пудов тянет? Вот то-то же! Так что про кама своего им бы лучше помолчать, пузырякам этим.

Когда уже и Вобля осталась далеко позади, дед взобрался на высокий холм, одинокой кручей воздымавшийся посреди поля. Может то был курган какого-нибудь древнего волота-богатыря, а может и просто родинка на обильном теле Матери-Сырой Земли, кто знает! Но с холма открывался такой дивный вид на древнюю столицу! На великий град Синебугорск! Он раскрывался весь от края до края, как на ладони, просматриваясь во всей своей красе, снежно белея узкими ломкими лентами стен, прерванными столбиками множества крепостных башен, казавшимися отсюда хрупкими игрушками. В чернеющие в них проемы бесконечным потоком текли люди, повозки, целые стада скота. Посередь города гордо высилась островерхая крыша княжьего терема, блистая на солнце медным кованным листом, а по бокам оттеняла её черепица многих богатых Боговых храмов. Красотища, прямо хоть сейчас на картинку!

Синебугорск! Город великий, могучий! Город знатный, известный на весь белый свет. Город, где окопалось Зло…

Яромилыч ласково потрепал лохматую шкурку вертевшейся под ногами живности, и молвил:

– Вот и всё, Жуча, дошли!

Скамеечка, для того, чтобы не привлекать ненужного внимания, была укутана в неопределённого происхождения серый свалявшийся мех, с тремя завязками на пузе. Маленький хвостик и клубок вместо головы, должны были, по задумке старика, придать Жучке большее сходство с собакой. Сейчас она радостно вертела своим обрубком, то и дело путая голову с хвостом.

На подходе к воротам в Южной башне, прежде чем влиться в общий безликий поток желающих прямо сейчас и немедленно прорваться в город, дед привязал скамеечку на веревку, чтобы та не потерялась. Игрушечные башни выросли теперь до просто невероятных размеров, чтобы поглядеть на их макушки нужно было весьма сильно откинуть голову назад, рискуя потерять шапку. Они грозно нависали над копошащимся внизу народом, невольно заставляя задуматься о том, а люди ли воздвигли это?

На въезде в город лютовали стражники, устраивая повальный досмотр. Впрочем, это касалось лишь тех, кто что-либо вез или нёс в город, деда же, шедшего с пустыми руками, пропустили беспрепятственно. Точнее сказать, почти беспрепятственно. Только он бочком-бочком протиснулся мимо толстого мужика, надолго застрявшего с досмотром его изрядной поклажи, и порадовался, что так успешно миновал взятколюбивую стражу, как его окликнули и вежливо похлопали по плечу:

– Младший дружинник Всеволод. Въездной досмотр! Что везём на продажу? – Нахально ухмыляясь перед дедом возник молоденький сытый стражник в щегольском облачении.

– Ничего.

– А собака? За собаку три гривны. – Требовательно протянутая рука нетерпеливо перебрала пальцами, показывая, что это не шутка.

– Это мой поводырь! Вот, нарочно на веревке держу. – В доказательство старик помахал перед носом у хлыща концом веревочного поводка.

– Да… Кхм… Это… Ну, тогда, ладно… – Протянутая рука неловко провисла в воздухе, глаза же уже блудливо бегали, выискивая новую жертву, из тех, что надеялся незамеченными проскочить досмотр.

Дед поближе перехватил поводок и вышел из ворот в стольный град. Синебугорск поражал! «Огромный» – это не то слово! Бесконечно огромный! Конца-края не видать! А какие дома! Сказка, а не дома! Улицы каменные, дома каменные, мосты – и те каменные! И везде люди! Словно огромная ярмарка начиналась прямо за воротами. Город непрерывно кипел, мельтешил красками, шевелился, словно нечто живое, и гомонил, гомонил, гомонил! Улицы, улочки, переулки и перекрестки бурлили людскими потоками. Торговали, казалось, все, всем и всюду, даже из окон близлежащих домов и прямо с порогов. Говоры всех краёв Славии сливались здесь воедино, перемежаемые десятком самых различных языков.

Вот спорил мужичок из далёкого Комарьева, налегая на протяжное «о»:

– О то ж у то бе и давеча-то мо ло ко про кисшее было , и но неча то же нехо ро шее!

– Отодзь, пан, мое млеко енсть добже, – степенно отвечал вислоусый полянин. – Не мешай гандлевач .

– А твая авца авёс есци буде? – деловито выспрашивает живенький дяденька, обладатель солидного брюшка и соломенной шляпы. – Кали не, так я пайдзу яшче пошукаю!

– Иды, иды, – ворчит ему вслед сурожанин, черноволосый, как головешка. – Пошукай, може цапа будзь-якого прикупышь!

– У мяне вчяра, слышь, какой-та парянёх с пад носу свячу украл, качяргу яму у зуби! – жаловалась какая-то бабка из Рыжгорода, торговавшая воском и свечами, своей соседке слева, укутанной в цветастую шаль.

– Это цто! У Благуши поцти челый краюх хлебча уворовали, церти цумазые! – бойко отозвалась та, выдавая в себе уроженку северных лесов.

Загадочно улыбаясь, сновали вездесущие сыны страны Хань, малорослые, желтолицые и с раскосыми хитрыми глазами. Изредка попадались очень похожие на них, но совершенно белокожие бермяки, невзирая на теплые осенние деньки, облачённые в меховые дохи. Смуглые орабийцы, точно такие же, как тот мальчишка на шайтан-арбе, укутанные в простынки и с полотенцами на головах, бойко торговали диковинными овощами. Здесь можно было увидеть даже гиндусов, почти черных, гибких, с острыми бородами и влажно поблескивающими глазами. Этими самыми глазами иные из них, что сидели, свернув ноги кренделем, прямо у стен, таращились что есть мочи себе на пупок и что-то невнятно мычали. Двое гиндусских ловкачей сумели даже оторваться от земли, слегка, правда, пальца на два, но всё же! Старик на всякий случай провел под ними палкой – точно ли взлетели? – и изумленно покачал головой: «Умельцы!».

Пока он, взяв Жучку на руки, протискивался сквозь толпу на более спокойную улочку, ему раз пятьдесят успели предложить что-нибудь купить. Некоторые вещицы и впрямь были заманчивыми: резная чесалка для спины, теплые вязаные носки из шерсти ханьского медведя панды, хитрое устройство для приготовления народного ханьского напитка «цай», довольно страшное, гиндусской работы, изображение Богини Мары – голой и, из-за обилия рук, похожей на паука. В каждой конечности Хозяйка Смерти держала какой-нибудь смертоносный предмет: меч, серп, петлю. Старик как-то даже слегка обиделся, когда в последней руке, девятнадцатой или двадцатой по счету, узрел деревянную культю. «Ну, знаете ли!» – вспылил он, отпихивая от себя поделку.

Один ханец прямо повис на старике, что-то насильно всовывая ему в руку, а когда тот брал, то желтолицый человечек тут же называл цену своего товара. Дед отдавал предмет назад, и снова получал его в руки. Разозлившись в конце-концов, он спросил настырного продавца:

– Да что это за хреновина, черт тебя подери?

– Ета? – хитро блеснув своими узкими глазами, сказал ханец, разворачивая тряпицу, что скрывала вещь. – Ета красная корень!

Корень был вовсе не красный, а желтовато-бледный, поразительно похожий на уродливого человечка, жившего исключительно под землей, и питавшегося там личинками жуков. Видя, что возможный покупатель не понимает, о чем идет речь, ханец пустился в разъяснения:

– Красная корень! Если будесь его ку сать, зену осень сильно-сильно удивлять будесь. Любить её целая нось будесь! Осень карасо!

– Да ты прежде на мои седины посмотрел бы, охальник! Какая «зена»?! – возопил дед, норовя достать обидчика палкой по спине, но тот юркнул в толпу и исчез.

– А вот жэнский сумачка ыз каркадыльей кожи! Настаящый каркадыл! Пакупай!

– Беляши! Горячие беляши!

– Ва! Отойды дюра, выдышь, чилавэк кожю каркадылью нухаэт! Пакупат хочэт!

– Это он беляши мои вкусные нюхает! А твой кыркадил вчера ещё по дворам бегал и гавкал!

– Вкюсные?! Да в них как раз тот самый и напыхан, каторий па дварам гавкал, да?!

Воспользовавшись их ссорой, старик ухитрился улизнуть от обоих. Помимо всего прочего ему пытались продать ручную крысу со смешным именем Опоссум («Можете даже не рассказывать мне, что она умеет лучше всего!» – сказал старик), дали попробовать алой мякоти, которая скрывалась под зелено-чёрной шкурой орабийского овоща, примерили на него песцовую шубу, пахшую, почему-то, квашеной капустой. Шуба, впрочем, предлагалась не ему, а тщедушному мужичонке, покупки за которого делала его жена, тётка, не в пример мужичку, дородная во всех смыслах этого слова. Чтобы и мужичок смог увидеть, как хорошо шуба на нём сидит, её следовало показать на ком-нибудь ещё. Поскольку старик как раз протискивался мимо, он тут же был вовлечён в дело покупки теплой одежды для мужичка. Полой шубы Жучку накрыло целиком, и будь она настоящим животным, то, наверное, сразу же задохнулась бы от духоты. Деда заставили поворотится и так, и этак, присесть, спросили: «Не жмёт ли?». Мужичок придирчиво щупал швы, рассматривал изнанку, пробовал мех на зуб, даже поджег его в одном месте, чтобы убедиться, что песец настоящий. Старик уже спарился в песце, а мужичок уже почти согласился на его приобретение, когда дородная тётка, узрев у соседнего продавца шубу из лисы, бросилась в ту сторону, увлекая за собой и тело тщедушного мужа. Старик отказался покупать шубу, сославшись на то, что ему всё-таки жмёт вот тут и ещё там, а предложение тут же при нём её перешить где-нужно, с негодованием отверг.

Он еле отбился от попыток напоить его каким-то «кумысом», а от другого продавца, предлагавшего купить нечто, под названием «хычин», старик отделался наивным вопросом:

– А что это?

Пораженный такой дремучестью, продавец немедленно отстал. Какой-то высоченного роста фрязин, богато разодетый, толстощёкий, с тупым коротким носом, бородавкой на лбу и дурацким пёрышком в шапке, узрев сидящую на руках старика Жучку, радостно взвыл, тыча в нее кургузым пальцем:

– Оу! Айн шён хунд… милый пьёсик! Вифель… сколько монет платить?

Жучка, по причине отсутствия пасти не имевшая возможности цапнуть наглеца, изловчилась и пребольно пнула его лапой по пальцу. Тот, коротко охнув, исчез в толпе, громко призывая какую-то Гретхен, для оказания ему немедленной помощи.

Здесь, в огромном городе, где Яромилыч никогда не бывал, имелось лишь одно известное ему место – постоялый двор некоего Ярыги, о котором когда-то – кажется, что это было Боги знают как давно! – поминал Грибан. Туда дед сейчас и стремился попасть, почему-то веря в то, что там он сможет сообразить, как быть дальше.

Покинув бойкие улицы, Яромилыч свернул на задворки, где было много спокойней. Тихо, уютно, словно он вернулся в родные Зибуня. Даже и воздух, как будто, почище! Возле длинного зелёного забора стайка мальчишек в возрасте примерно от восьми до двенадцати лет играла в городки. Один – во да – выкладывал в городе деревянные чурки, а другие пытались разбить их, бросая палки. О, что это были за палки! Каждый мальчуган гордился своей битой, крепкой, увесистой, выстроганной ножичком из березового сука. У некоторых на палках красовалась замысловатая перевить резьбы – не иначе как старшие братья помогли, а то и отцы тряхнули стариной. Ручки в виде оскаленных звериных морд – медвежьих, волчьих, рысьих – должны были охоронить владельцев от завистливых взглядов соперников по игре. У других мальцов украшения были попроще: кто-то раскрасил свою биту в разные цвета, упирая в основном на красный, кто-то, вырезав узор на коре, обуглил палку в костре, и обшелушив её, получил красивую чёрно-белую расцветку. Хорошая надёжная бита, бывало, служила годами, переходя от брата к брату, пока самый младший из них её не разбивал неудачным броском о чей-нибудь забор. Тогда собирался суровый семейный совет, и косорукого охламона пропесочивали:

– Борька – старший брат, ей играл! Ярик с Валяйкой играли, даже Хорошка до тебя ей играл! А тебе токма вчера дали, так ты биту уже и попортил! И что с того, что трещина была?! Подумаешь, трещина! Перевязал бы веревкой! Стыдно? Стыдно, когда видно! Сломал биту, вот теперь иди и хорони её, остолоп!

И младший, волею случая оказавшийся крайним, покорно шёл в огород, рыл там ямку и под ехидные смешки старших братьёв, хоронил биту, сохраняя, согласно обычаю, печальное выражение на лице. Если он говорил что поперёк, спорил или смеялся в ответ, то палка немедленно откапывалась и пускалась плясать у него чуть пониже спины.

Старик засмотрелся на игру. Палки ввинчивались в воздух туго, с лёгким жужжанием, чурки, трескоча, разлетались в стороны деревянными брызгами. В городе мудрёные построения сменяли друг друга, с каждым разом становясь всё более замысловатой. Жучка, в которой всё больше пробуждалась игривая собачонка, дёргалась ловить летающие штуки, но хозяин строго запретил:

– Нельзя, Жуча!

Городки здесь, в Синебугорске, складывали иной раз не так, как это было у них в Зибунях, а те, что были привычны на вид, носили, как он слышал из криков играющих мальчишек, совсем другие названия. Но всё ж таки, это были те же самые старые добрые городки. Те же правила, такая же разметка на поле. Городки… Игра его детства…

И Яромилыч не удержался! Старику было боязно осрамиться перед малолетними игроками, но желание испытать свою руку и глазомер, оказалось сильнее. Оттерев с кона белобрысого головастого паренька, со словами: «Дай-ка и я попробую!», он метнул свою палочку в деревянное нагромождение и… Попал!!! Уф!

Мальцы, словно бывалые знатоки, одобрительно зацокали:

– Молодец, дед! Сильно!

– Прицельно!

– А ещё смогёшь?

– А чего не смочь? Пожалуй и ещё сдюжу, – кивнул Яромилыч.

Шустрый, востроухий малец сбегал, принёс ему палочку, а вода соорудил из чурочек «баню». «Баню» дед развалил щёгольски: сначала сшиб крышу, вторым ударом упразднил предбанник, третьим – вчистую снёс стены. Восхищённый свист согрел душу:

– Лихо в «бане» попарился!

– Могём ещё! – усмехнулся дед в усы. Жучка радостно подпрыгивала на месте, разделяя всеобщее ликованье.

Следом за «баней», умелые броски уничтожили «крепость», «мельницу», «большую мельницу», «ступу», «зверя мамонтия», «божедомку» и «корабль».

– А поставьте-ка мне, внучата, «Пекельное дупло»! – в запале игры попросил дед. – Если не знаете такую, я сейчас объясню…

Детвора растерянно переглянулась.

– Так это, дедушка, «дупло» -то сложно разбивать. Каждый бросок в своё место. Мы даже и не пытались никогда. Сказывают, что промахнуться ни разу нельзя, а то несчастье будет…

– Ставьте, ставьте! Я знаю, что говорю.

Вода с превеликим сомнением пошёл на место и при помощи ещё трёх ребят, осторожно выложил «Пекельное дупло» – диковинное построение, высотой чуть ли не в аршин с лишним, напоминающую отнюдь не дупло, а страшную голову с распахнутой пастью, из которой во все стороны торчали чурки-клыки. Мальцы шептались:

– Нешто расшибёт по всем правилам? Сложно ведь как…

– Раз говорит «ставьте», так мож он не в первый раз!

– Он старый, ему чего жить-то осталось? Самую чуть! Вот и не боится, в случае промаха.

Яромилыч боялся. Ещё бы не боятся. Чай и сам в малые годы слышал кучу всяких вздорных побасок про «Пекельное дупло». Да таких, от которых и взрослого человека в жар бросило бы. А теперь вот с дуру ляпнул, и деваться некуда, придётся выполнять. «Старый балда, – ругнул он сам себя. – Вот ведь правду говорят, молодость не без дурости, старость не без глупости! Ладно, назвался груздём…» И всё равно было как-то не по себе. Хотя с чего бы, нога деревянная молчит ведь. Хуже было другое – «Пекельное дупло» в поле всё отчётливее походило на бесовскую рожу. Именно! Она словно дразнила старика, разевая пасть: «А ну-ка, попади, хе-хе-хе!». Шевеление губищь складывалось в отдельные слова, Яромилыч прямо таки слышал её гнусный бубнёж, и похоже, слышал только он один. Жучка суетилась под ногами, мальцы нервно теребили биты, перешёптываясь.

«Так. Нужно сосредоточится. Взять себя в руки! – твердил дед. – Я могу. Я справлюсь. Главное не дрогнуть под бросок. А вообще, чего я расклеился-то?! Подумаешь – „Пекельное дупло“! То же мне, выдумали названьице. Просто чуть тяжелее разбивать…»

А мерзкая рожа хохотала не останавливаясь: «Ну, попробуй! Только попробуй! Промахнёшься, как пить дать! Ну а уж несчастья я тебе обеспечу. Этого добра, сам знаешь, у нас навалом! И на тебя хватит, и на подружку твою – ведьму – тоже хватит…»

И старик взъярился! «Да что ж это такое, мне уже куча деревянных чурок грозит! На Любаву зубы точат! Ах ты, сучий потрох!»

Бесовская харя ржёт, заливается, вот-вот лопнет от смеха: «Ну, что, поджилки уже трясутся, одноногий?! А? Одноногий, ха-ха! Одноногий! Одноногий! Одно…»

Кручёный бросок отбил у рожи правое ухо, заставив проклятую тварь заткнуться на полуслове. Мальцы ахнули, когда палка умчалась к цели, прожужжав перед ними, и тут же разразились радостными криками. Только по ним старик и понял, что смог. Есть! Начало положено! Всё как и нужно по правилам: сначала по бокам, а дальше выбить клин из середки.

Остальные удары старик сделал уже не спеша, расчетливо: бесовская харя безмолвствовала. Расчекрыженное до конца «Пекельное дупло» являло собой жалкое зрелище – только две чурки и оставались на кону. Меткий бросок довершил дело. Враг, кем бы он ни был, оказался повержен! Яромилыч устало оттер пот со лба. Ребятня радостно загомонила, кинулась к нему, едва не сплясав вокруг старика боевой танец. Один из игроков, самый, должно быть, старший здесь, внимательно глянул на дедову палку и деловито спросил:

Дед изумлённо помотал головой: вот она, пресловутая синебугорская хватка-то! Всё продаётся, всё покупается. И дети туда же…

– Тебе зачем стариковская палочка? – спросил он в ответ.

– Она ж заговорённая, так? Буду в городки сшибаться, ясное дело. Ну, какую цену просишь?

Остальные мальцы зашушукались:

– Заговоренной палкой играть нельзя… Чего это Хмылко наговаривает?..

Старик хотел пригладить вихры на голове паренька и что-нибудь ласково ему сказать, чтоб не обиделся отказом, но уж больно по-взрослому, оценивающе, смотрел тот на палку и её владельца.

– Не продажная, – буркнул Яромилыч. – Дорога мне, как память.

Дорога, как память… Как-то странно это прозвучало в мигом притихшем переулочке. Гулко так, и с непонятным выражением. Мальцы боязливо вдруг переглянулись, о чём-то пошептались скоро, и ни с того, ни с сего, отступили на почтительное расстояние. Кто-то спросил, испуганно пряча глаза:

– А ты, дедушка, и в детстве в городки играл?

– Тогда только и играл, – кивнул тот.

– Это он! ЧЁРНЫЙ ГОРОДОШНИК! Бежим!!! – заорали мальцы и кинулись врассыпную.

Одни махнули через забор, другие припустили по улице прочь, и лишь один, губастый паренек, почему-то, видимо с дуру, рванул мимо деда впритирку. Ловким движением Яромилыч выхватил его из воздуха, поймав за ухо.

– А-а! – заорал губастый, – Пусти, пусти! Городошник несчастный! Убивают! Ребяты, бегите к маменьке, скажите, что меня городошник сожрал! А-а!

Однако «ребяты» тут же прекратили отступление, и потянулись назад, желая посмотреть, как городошник будет пожирать их товарища. Отставив губошлепа на расстояние вытянутой рукой, старик сурово спросил:

– Чего разорался, а? Почему переполох? Какой ещё «городошник»?

– А то не знаешь, какой?! – размазывая потеки слез на грязной мордашке, ревел малец, – Ты – он и есть!

– А вот и нет!

– А вот и да!

– Да нет же, я говорю! Я просто дед, Яромилычем зовут, и про городошника слышу в первый раз. Кто такой хоть?

Видя, что пожирание его пока откладывается, губастый прогундосил:

– Так все мальчишки знают. Он, городошник, сначала городошником не был. Простой мальчишка был, в городки играл. А чтоб играть лучше всех, посулил Чернобогу душу свою запродать, коли тот ему в этом пособит. Ну, так и вышло, стал играть, словно ему сам чёрт биту носит. А когда помер, стал он по земле ходить. Иной раз ночью можно услышать, как он там, где в городки расшибал, играет сам с собой. А бывает и днем к игрокам подходит, покидает с ними кон-другой, а потом всех битой и долбает до смерти.

– Так а я тут при чем? – неподдельно удивился Яромилыч.

– При чем! Явился, не знамо откедова, играл, ни разу не промахнувшись, а потом ещё и «Пекельное дупло» без сучка и задоринки разгромил! Вот!

– А ещё у тебя одна нога! – осторожно присовокупил кто-то из ребят, подошедших ближе.

– А она-то с какого боку виноватая?

– Биту заговоренную, говорят, из ноги его же и сделали! Из кости! – немедля сообщили мальцы.

Дед только и развел руками, выпустив при этом губастого.

– Ногу я в молодости потерял, по глупости, можно сказать, а палка самая обычная, чтоб ходить сподручней было. Из дерева она, вот, можете пощупать. А почему я – ЧЁРНЫЙ городошник? – немного погодя поинтересовался он.

– А энтава никто не знает, – сообщил ему один карапуз, доверчиво подобравшись поближе.

– Суслик, дурак, куда лезешь! – шикнули на него старшие, и дернули за ворот, отчего мальчонка кубарем улетел назад.

– Никто не знает, но все равно городошник – чёрный. – Яромилыч прошелся взад-вперед, и испуганные ребятишки, сообразно его передвижению, подавались в стороны, словно волны, бегущие от корабля. – Да уж. Ну если я был бы городошником, тогда я должен был бы вас всех того… Битой. Так?

– Так! – испуганно заявили мальцы. У некоторых застучали зубы, у других разом засопливились носы, а третьи никак не могли совладать с зевотой.

– А почему ж я тогда вместо этого стою тут с вами, лясы точу? Может я, все таки, не городошник?

– Ну… Так-то оно да, но откуда ж наверняка узнаешь? Вот если б доказать как. – Губастый, выдвинув предположение, испуганно юркнул за спины сотоварищей.

– Может ему поклясться, а? – Суслик сумел встать на ноги, и теперь рассматривал новую прореху на свих коротких портках. – Страшной клятвой…

– Точно! – поддержали остальные, мигом перестав стучать зубами, пускать соплюшки и вообще зевать. – Клятву дашь, тогда поверим! Только страшную!

– Любую давайте, – согласился Яромилыч.

– Зубом поклянись! Знаешь как?

– А то! В малые годы-то оно случалось клясться, и не раз. – И старик молодецки щелкнул пальцем по немногим уцелевшим во рту зубам. А потом ещё и присовокупил: – Чтоб подо мной земля провалилась, коли я вру!

Среди мальцов пронесся вздох облегчения. Дед оказался человеком! Клятву-то страшную дал, зубом! И ничего, не провалился!

– А откудова ты, дедушка? – Суслик снова подобрался ближе, и теперь стоял, вытирая перепачканную землей щеку.

– Из Зибуней, ребятки. Слышали про такой город?

– Не-а, – дружно ответили все. И только один наморщил лоб и молвил:

– Батя сказывал, что там, вроде, это, кружева плетут знатные, да?

– Нет, это где-то ещё. У нас кружева не делают. Эх, сейчас в Зибунях красиво по осени-то! Трава ещё зеленая, по колено высотой, густющая! А клены уже пожелтели, яркие такие, как свечи.

Старик ещё раз тяжело вздохнул, с тоской вспомнив родной городишко. Мальцы растерянно оглянулись по сторонам – осень, как осень, чего в ней красивого? Вытоптанная земля, грязные лужи, проплешины пожухшей травы и несколько чахлых кустов, затаившихся возле забора. Лучше бы уж зима была.

– Одно дело у меня к вам, ребятки… – начал говорить Яромилыч и не надолго задумался, ребята тотчас, застыли столбиками, ожидая, что последует дальше. – Не знаю я в вашем городе никого, да и города тоже не знаю. Ваши глаза и уши мне могут понадобится…

– Так мы за! Можешь на нас рассчитывать! – загомонили наперебой восторженные мальцы. – Вот здорово! Ты, дедушка, наверное, против князя нашего задумал чего, да?

– Ну… – замялся Яромилыч, поскольку и сам не знал, против кого, или против чего он. – Как вам сказать… Тут оно ведь сразу и не разберешься… А что, внучата, нешто Володаря вашего так сильно в Синебугорске не любят?

– А за что его любить, морду? Родители, вон, день-деньской его ругают, чтобы князь ни делал. У других, говорят, князья, как князья, а наш – ни рыба, ни мясо. Все через одно место делает. Давно пора ему пинка под зад! Если ты против него заговор какой задумал, так мы бы помогли. Но лучше тебе в Подполье обратиться…

– Подполье? – Яромилыч свел брови вместе. – Это что за зверь такой?

– Ну, слухи ходят, что есть оно, Подполье-то. Заговорщики спрятались туда, и думают, как Володарю насолить посильнее.

– Ну, если спрятались, так где ж их найдешь? Ладно. Там видно будет. Может и Подполье пригодится. Только вы обо всем этом молчок. Никому, ладно?

– Дак зуб даем! – торжественно поклялась детвора, звучно щелкнув пальцем по передним зубам. – Ты, дедушка, когда понадобимся, токмо слово молви! Завсегда нас тут на дворе найдешь.

– Тогда по рукам! – Яромилыч вытянул вперед свою сморщенную, но ещё крепкую ладонь.

Разом посерьезневшие ребята один за другим подходили и совсем как взрослые ударяли рука об руку.

– А где ты, дед, остановился?

– Слышал я, что есть, вроде, в Синебугорске постоялый двор Ярыги. Туда бы и пошел. Может подскажете, где такой?

– А! «Красный мухомор», что ли?! Так он тут недалеко. Переулком дальше идти, в конце повернуть налево, ну он там и будет скоро, мимо не пойдешь, крыша уж больно приметная. Пойдем, деда, мы тебя малость проводим.

За пустяшными разговорами о том, о сем, о Зибунях, о городошных приемах, они прошли часть пути. Хмылко вдруг протянул руку, останавливая шумное шествие:

Пока он говорил, остальные мальцы настороженно осматривались, словно и впрямь вступили на неизвестную землю. Яромилыч понимающе покивал головой:

Отовсюду послышалось смешливое фырканье.

– Ну, ты скажешь! Они взрослых не задирают! Правда, там есть один. Сволочь ещё та. Рябуха его зовут. Он всякую подлянку сделать может. Ему и взрослые не указ. Толстый такой, и нос, как слива. Если увидишь, так сразу узнаешь. Да и не узнаешь, так он сам скажется, какую-нибудь гадость отмочит.